Вагонные споры

Я не могу переносить жару в вагоне. В сочетании с духотой особенно. Поэтому, как только поезд трогается, иду к проводникам, даю им денег - говорю что вот от жары с головой плохо делается и прошу держать температуру 17-18 градусов, не выше. и обычно так и бывает. И все прочие пассажиры довольны, никто не просит потеплее сделать, все спокойны и пьют чай.

И вот так как-то раз зимой, на пути ТУДА я тоже договорилась с проводницей, она радостно покивала, и крематория не было. И собиралась было так же поступить на обратном пути, но меня подстерегала проблема похуже, ибо в нашем купе стоял запах, напоминающий запах в закрытом, отключенном уже неделю, холодильнике, где забыли кусок мяса... Я вдохнула, заплакала и пошла на перрон, где возле входа в вагон стоял наш проводник. - В нашем купе ужасный запах - будто сдохла крыса, - сказала я, всхлипывая. - Вы меня на жалость не берите! - строго прикрикнул на меня дядечка, - какой-такой запах, какая крыса, о чем вы говорите, никаких крыс у меня в вагоне сроду не было! - Ну может быть не крысы, - я запнулась подбирая определение поточнее и пообобщенней одновременно, - это запах какой-то органики. - Орга-а-аники, - протянул дядечка, и в голосе его слышался сарказм, - вы думаете, раз ыы образованная так можете теперь как угодно тут крутить? Тут я вовсе растерялась, и заплакала еще мокрей, но всё так же тихо. Помолчали. - Не знаю я о какой такой органике Вы говорите, - решительно заявил проводник, - а только у нас сегодня три проверки санитарные были, и вагон чистый, так и записали в журнале. - Ну Вы же знаете, что такие проверки обычная рутина... -Какая паутина?! - взвился дядечка, - где Вы видели паутину?! Говорю же три проверки было, а Вы где-то паутину увидели! "господибожемой", - подумала я, - "что ж я так не могу толково объяснить ему..." тут подбежала вторая проводница. - Дама, - заверещала она, - я сама лично мыла купе и туалет, и ничем там не пахнет, а если пахнет, то я сейчас освежителем пройдусь побрыскаю и всё! Я представила в герметичном пространстве купе еще и духан освежителя и мне совсем заплохело. - Где штабной вагон? Попрошу начальника поезда, чтобы перевел нас. - На каком основании интересно он должен вас переводить? - дядечка удивился. - Потому что в купе пахнет сильно. - Ничем там не пахнет, - заявил дядечка, махнув рукой. Тут проводница что-то вспомнила: - Трубу красили в туалете, вот и травит оттуда, у них последнее купе, запах сгустился. - А! - оживился дядька и повернулся ко мне, - скажите лучше, что Вы не хотите в последнем купе ехать! Сразу бы сказали, а то ишь - "паутина", - он произнес это стараясь изобразить мои интонации. Я поняла, что оспаривать "паутину" и объяснять про "рутину" - бесполезно, но плакать не перестала, слезы просто сами сыпались. - Вы вот что, - сказала проводница, - идите в вагон, тронемся - проветрится само. Мы вымыли весь вагон, все чисто, никаких крыс нет, это просто сгустился запах от краски в купе. - Она думает, мы трупы перевозим, - не унимался дядечка. - Какие трупы, - удивилась проводница, - нет, мы ничего такого не перевозим, и всё помыли. Я устала от них и пошла вагон, не представляя как ехать в таком духане 30 часов. Однако запах почти исчез - видимо они были правее меня. Тронулись. Когда проводник пришел за билетами, уже было совсем терпимо. Тут я сообразила, что надо ж договориться чтобы не топили, но как? отношения с ними я умудрилась сильно осложнить. Попросила Вову. угу. Вова проводнику: - Знаете, у меня гипертония, плохо жару переношу, Вы не могли бы так топить, чтобы не было жарко, я Вас отблагодарю. - Жарко не будет, - это проводник, - 20 - 22 градуса, разве ж это жарко? - Я вот ехал недавно из Краснодара, - зачем-то затянул Вова, - так на термометре было +27, все разделись до трусов, но пока я не начал скандалить, проводницы не отключили отопление и не включили вентиляцию. - Ну 27 это много, - покачал головой дядечка, - 22-24 - больше не будет. Тут я уже готова была снова возрыдать, потому что 24 в герметичном почти вагоне - это газенваген и крематорий в одном.

Вова попытался втиснуть пару купюр нашему проводнику, но тот отвел руку со словами: - Не возьму деньги. Щас вы закажете климат попрохладней, потом кто-то другой закажет потеплее, а мне что делать? Я поняла, что 22-24 нам не избежать. Взяла у Вовы деньги и пошла дипломатию наводить. Запах в купе почти исчез к тому времени. И чисто было сильно - ни пылинки даже в батареях.Туалет был просто выдраен - сталь сияла. И запах в нашем купе действительно был от краски и сырости, что в сочетании почему-то разило дохлой крысой. - Вы не подумайте, - сказала я проводнику самым тоненьким из своих голосков, - что мы скандальные люди. Я просто испугалась запаха, а теперь все почти выветрилось, и вагон очень чистый, Вы извините меня пожалуйста за лишние эмоции. - Я же ж вам и говорю, - вскинулся проводник, - что мы весь вагон драили! и три проверки санитарные были! Да если б какой запах, да разве ж они б поставили в журнале допуск?! Я исправно кивала и говорила да. да. да. Наконец он успокоился. - Знаете, - продолжила я, - у моего мужа высокое давление, а у меня нарушение мозгового кровообращения, и поэтому если в вагоне жарко и душно у нас могут быть приступы. Вы не могли бы так настроить отопление в вагоне, чтобы не было жарко? Ведь если кому-то прохладно, человек всегда может накрыться или надеть свитер. А если жарко и душно, то куда деться, ведь в вагоне не открывается ни одно окно. Вот вам за хлопоты, - и я подсунула деньги под лежащий на столе планшет с билетами. - Ну зачем вы.. не нужно... заулыбался дядечка, но я кивая "спасибо, спасибо" вышла и тут заметила, что проводница вторая как-то кривиться, словно от боли - "голова болит наверное",- подумала. - У вас голова болит? - спросила, - дать вам таблетку? - Нет, дама, это у меня не голова, это нога, вот смотрите, - с этими словами она ловко закатила штанину, обнажив ногу до середины бедра, - оперированная нога, зукоплэть, - видите, вена какая? а раньше, зукоплэть, узлы со сливу были, это после того случилось, как пассажир, зукоплэть, меня тележкой ударил. Я смотрела на зеленоватую рыхлую ногу, перевитую мощной узловатой веной, и пыталась расшифровать фонетический ряд "зукоплэть" Странно звучит как-то. и тут до меня доходит.

"Не может быть, что она так запросто роняет обсцен, разговаривая с пассажирами", - думаю растеряно, но не подаю вида, что шокирована. - Хотите я принесу мазь обезболивающую? - А принесите! но я чем только не мажу, зукаплэть, не помогает, хоть што! я притащила вольтарен-гель. - Так то ж геля! -воскликнула проводница, - а Вы сказали "мазь". - Гель тоже помогает и быстро впитывается, попробуйте прям щас, вам легче станет. - Я на ночь, - заявила она. Ночь уже была близко - поезд тронулся в одиннадцать вечера. Ночь мы ехали замечательно. Одеяла не понадобились, а дышать можно было. А к полудню настала дядечкина очередь спать, и за топку принялась уже повеселевшая проводница. "Зукоплэть" она больше не говорила, потому что нога не болела, хотя заявила мне с утра, что "геля" не очень-то помогла, но почему-то не вернула мне тюбик. А и правильно. Зачем возвращать то, что не помогает, бесполезная вещь. В вагоне быстро сделалось жарко и душно. Я пошла просить, чтобы уменьшили. - Так я ж не топлю! - удивилась проводница, прижав к груди пухлые ладоши. - Но ведь жарко! - растерялась я. - Так то машинист наверное топит! - нашлась тетка, - пойдемте, посмотрите топку - я даже не зажигала ничего! и она повлекла меня в тамбур, предъявив угольную топку, которой пользовались раньше, когда не было электрического отопления в вагонах. - Смотрите, смотрите! - увлеченно вещала тетка, -ни уголечка! ни огонечка! а Вы говорите "топите!" Я не топлю! Машинист, наверное, но что я ему сделаю. Вот тут мне надо было подумать "зукоплэть", но я такое не умею думать. - Я знаю, что отопление в вагоне не зависит от угольной топки, - грустно сказала я, голосом, беременным уже от слез, - в вашем купе есть тумблеры, переключив которые вы устанавливаете нужную температуру. Сейчас в вагоне очень жарко, сделайте пожалуйста как было ночью. - А может ночью снаружи было холодно, я почем знаю, - нашлась тетка, а щас за окном теплей и в вагоне теплей! я уже таяла нервами, но тут дядечка, с кем я договаривалась давеча, проснулся, вышел в майке и штанах, переключил тумблеры в служебном купе, и я поняла, что он снова взял климат под контроль. Дальше ехали в нормальной прохладе. А еще батарею в купе я укутала двумя одеялами. На всякий случай. Ах да - "гелю" мне так и не вернули.